Оригинал статьи http://www.realmir.ru/about-system/poyasnenie_o_si...

После окончания гражданской войны в создании надежной рукопашной системы были заинтересованы и армия, и органы государственной безопасности, и милиция. И это естественно. Побежденные не отказались от борьбы, просто стали делать основную ставку на нелегальную деятельность. Назревали кардинальные социальные перемены, например ликвидация кулачества как класса - это планировали и к этому готовились. Уголовная преступность перекрыла все допустимые мерки. Страна находилась во враждебном окружении и готовилась к отражению агрессии “мировой буржуазии”, а попутно готовилась к распространению пролетарской революции на весь мир. По моим подсчетам за период с 20-х по 1941г. включительно было издано более 40 пособий по рукопашному бою и прикладной физической подготовке.

Военная разведка шла своим путем. Помимо специалистов, знавших существовавшие в то время официально системы, она использовала исторический боевой и применимый к бою бытовой опыт народов СССР - славян, в том числе казаков, коренных народов Кавказа, Средней Азии, Севера, Сибири, Дальнего Востока, Прибалтики, Молдавии, цыган, знатоков из числа корейцев, китайцев и японцев, во множестве живших тогда на Дальнем Востоке и на Сахалине. Очень внимательно изучался опыт уголовной среды. Собиралась информация в ходе оказания “братской помощи трудящимся зарубежных стран”. Например, маршал Блюхер командировал несколько десятков красноармейцев в Китай для обучения рукопашному бою. После захвата Японией Северного Китая в СССР регулярно переходили китайские партизаны, с которыми работали разведорганы Красной Армии, в том числе и изучали их боевой опыт. Вербовались и вывозились в Союз специалисты из стран Европы, Азии, Америки, причем делалось это не по линии военной разведки, а по линии Коминтерна. Прорабатывались средневековые европейские учебники по рукопашному бою.

Эффективность систем в целом, отдельных приемов и тренировочных методик проверялась в учебно-тренировочных боях с приговоренными к высшей мере наказания или как тогда говорили “к высшей мере социальной защиты”. Назывался этот контингент по-разному: “гладиаторы”, “добровольцы”, “куклы”, а чаще “мясо”. В эту категорию попадали только физически сильные, агрессивные и имеющие опыт рукопашных схваток уголовные преступники, боевики антисоветских подполий и бандформирований и низовая агентура вражеских разведок - то есть люди, попробовавшие крови.

Отрабатывались схватки в различных тактических ситуациях, климатических условиях, в разное время суток, на разном театре, одиночные и различные варианты групповых. Бойцы вводились в бой в различном физическом и психоэмоциональном состоянии. Все бои протоколировались. Анализировались технические, тактические и тренировочно-методические причины побед и поражений. Опробовались новые, нетрадиционные решения. Результаты анализа проходили статистическую обработку. В таком же ключе обрабатывались отчеты об имевших место боеконтактах. Хочу повторить, что подобные схватки использовались не только для индивидуальной подготовки бойцов, но, в первую очередь, именно для отбора технического и тактического арсенала, то есть для создания оригинальной системы.

Людей при этом погибло немало - как среди “мяса”, его вообще не жалели, так и среди инструкторского состава. Мой тренер отмечал, что все привлеченные к работе не сотрудники военной разведки были ликвидированы, в частности, привлеченные инструкторы, были, в конце концов, обвинены в шпионаже, переведены в категорию “мяса” и на них проверялась эффективность вновь созданной системы.

Все погибшие в результате боев в обязательном порядке подвергались паталогоанатомической экспертизе с целью точно определить причину смерти и характер внутренних повреждений. Получившие увечья и не способные к дальнейшим боям “гладиаторы” так же уничтожались с последующим обязательной паталогоанатомической экспертизой.

Предварительно отобранным техническим и тактическим приемам и комбинациям обучались сначала лица из категории “мяса” и только после многократной и всесторонней проверки их эффективности в различных условиях в боях с другими “гладиаторами”, эти приемы и комбинации отбирались для арсенала системы. Военнослужащие, их, кстати, было немного, обучались уже сформированной, в целом, системе, на завершающем этапе работы. Естественно, для их подготовки широко использовались тренировки “на мясе”. Ну а затем будущие инструкторы - военнослужащие, случалось, проверяли качество своей подготовки в боях с бывшими учителями из числа привлеченных инструкторов, ставших “мясом”. Я убежден, что подобная рукопашная система могла быть создана только в одной стране - СССР и только в предвоенный период.

Почему столь эффективная система сейчас забыта? Попытаюсь ответить на этот вопрос, опираясь на общеизвестные факты и кое - какие намеки моего учителя. Думаю, причина была не одна, действовал целый ряд факторов.

Как я уже писал выше, людей, знавших систему во всей полноте было немного. Обучаемому контингенту давался достаточно индивидуальный комплекс приемов, зависящий от психофизических данных курсанта, а так же от сроков и цели его подготовки. Потери среди нелегалов оперативного звена разведки были очень высокими - немецкая контрразведка работать умела. Затронули эти потери и тех, кто знал систему полностью - об этом упоминал Иваныч, хотя и не объяснил, как сотрудники, в принципе являющиеся инструкторами, были задействованы в оперативной работе. В послевоенное время немедленных мер по пополнению кадров оперативной разведки не предпринималось, т.к. армия в этот период не нуждалась в таком количестве действующей агентуры оперативного звена, как во время войны. Более того, после войны были уволены в запас миллионы военнослужащих; затронул этот процесс и военную разведку. Далее. Начиная с середины 50-х годов во всех силовых ведомствах, включая спецслужбы, прошла компания по омоложению кадров: увольняли многих сотрудников, имевших 25 лет выслуги, в том числе и в военной разведке. Все это сказалось не только на исполнительском уровне, но и на низшем и среднем командном звене. После войны Сталин принял решительные меры, чтобы генералитет не попытался провести в стране государственный переворот. Обошлось это малой кровью, но руководство армией было сменено и перетасовано, прошерстили и те структуры, на которые могли опереться попавшие в опалу военачальники, в том числе и военную разведку, за исключением войсковой (войсковая разведка – разведывательные подразделения воинских частей, низовое звено военной разведки). Это означало, что старых служак интенсивно вытесняло молодое зубастое поколение, в первую очередь из войсковой разведки, из НКВД и НКГБ, среди которых было много спортсменов, в первую очередь самбистов.

Косвенным подтверждением того, что я сказал о смене рукопашных систем, является и крайне скептическое отношение Иваныча к той рукопашной подготовке, которая содержалась в наставлениях. Всю ее он иронично называл “спортом”, а авторов наставлений, да и бойцов тоже - “сп`ортсменами”, именно так, с ударением на первом слоге.

Иваныч мне рассказывал, что когда его после ранения готовили на инструктора, использовались не только пособия, подробно отражающие технику, тактику и методику, но и учебные кинофильмы, где была зафиксирована вся система. Работа с печатными и киноматериалами была организована по нормам работы с секретной документацией, то есть в специально оборудованном и охраняемом хранилище, учебные материалы и рабочие тетради выдавались под расписку, ни одной записи вынести было нельзя. Вся полученная информация должна была храниться в памяти инструктора. Для работы с кинофильмами были специальные монтажные столы, как на киностудии, позволявшие посматривать материалы в любом режиме, вплоть до покадрового. В тренировках широко использовались учебно-тренировочные и учебно-боевые схватки с «куклами». Вместе с Иванычем проходили обучение еще несколько человек. В последствии он привлекался как для подготовки сотрудников в индивидуальном порядке, так и тренеров более низкого уровня, уже без обращения к письменным и киноматериалам. В этих случаях система давалась не в полном объеме, а как, своего рода, рукопашные комплексы, причем, любые записи, опять-таки, запрещались. В этом учебном центре готовились инструкторы не только по рукопашному бою, но и по другим специальным дисциплинам. Расположен он был где-то на Урале и был замаскирован под отдельный лагерный пункт.

Из того, что рассказывал мой тренер о механизме создания системы и своем обучении очевидны вполне определенные выводы. Людей, знавших систему в полном объеме было немного. Подготовка их велась в централизованном порядке, в условиях строгой секретности. Несанкционированное “растекание” информации было исключено, а санкционированная выдача информации была частичной и крайне ограниченной. А это означает, что в случае необходимости систему можно было “изъять из пользования” без следа. Впрочем, следы остались, об этом я скажу ниже.

Наиболее вероятно, что вся документация по старой системе была уничтожена, а кадры, знавшие ее во всей полноте, уволены в запас или, в лучшем случае, отстранены от службы в агентурной разведке. В подобных случаях они обязательно должны были дать подписку о неразглашении информации, что исключало официальное обучение этой системе в других структурах. Да и неофициально это тоже было практически нереальным: все эти старые служаки прошли школу сталинских спецслужб.

Напомню, что в те годы несанкционированное разглашение любых сведений служебного характера юридически квалифицировалось как измена Родине, что означало «высшую меру». А так как, по существовавшей тогда практике, любое подобное дело изначально рассматривалось как групповое, на следствии стали бы усердно выколачивать информацию о “сообщниках”. Вдобавок, родные и близкие осужденного по политической статье в законодательном порядке обязательно подвергались репрессиям. Обо всем об этом старые служаки знали не понаслышке - сами, сплошь да рядом, занимались подобными делами. И хотя при Н.С.Хрущеве ситуация смягчилась, старики продолжали жить по пословице: “Ешь пирог с грибами и держи язык за зубами”. Мне повезло, что у Иваныча не было ни родных, ни близких, и он привязался ко мне как к сыну. Да и характер у него был такой - не спускал обид никому. Поэтому, думаю, обучая меня (а длилась эта наука без малого полтора десятка лет) он, по-своему, мстил за свои карьерные неудачи.

Хочу подчеркнуть, что я не выдаю свои рассуждения за истину в последней инстанции. Я попытался дать ответ на вопрос, исходя из того небольшого объема информации по истории системы, которым я владею.

И. В. Зайчиков

оригинал статьи http://www.realmir.ru/materials/stati/zajchikov/ob...

Поздняя осень 1959 года, Новая Земля, бухта Белушья. Все коробки (так тогда моряки фамильярно называли свои корабли) вмерзли в лед. Среди них и катер, на котором я недавно начал службу молодым матросом.

Вдруг, телефонограмма: "Матросу Зайчикову срочно прибыть в штаб бригады". Там незнакомый капитан-лейтенант несколько часов беседует со мной "за жизнь". В конце - концов, предлагает поменять место службы, посулив, что служить будет труднее, но интереснее. Я к тому времени уже усвоил флотскую мудрость, что служат не там, где хочется, а там, где прикажут, поэтому необычное предложение меня заинтриговало, и я согласился.

Через пару суток в числе 15 человек, отобранных на Новой Земле, транспортным бортом вылетел в Архангельск. Там нас собралось уже человек 150, собранных по всему Северному флоту. Опять собеседования, тесты, медосмотры, в результате которых остается треть.

Дальше - на поезд и в Москву, точнее в одну из флотских частей, расквартированных под Москвой. Там нас уже было около 500, со всех флотов. Опять собеседования, тесты, опять медосмотры. 300 человек отсеяли, оставшихся 200 отправили дальше на юг.

И снова осмотры, тесты беседы, в результате которых остается человек 50. Мы даем письменное согласие на службу в в\ч номер такой-то и подписку о неразглашении на 25 лет.

На следующий день нас знакомят с инструкторами. Среди них немолодой невысокий крепкий и жилистый мичман, на левом виске - глубокий шрам, уходящий под волосы - он будет нашим инструктором по рукопашной и специальной физической подготовке. Эту встречу я считаю одной из самых больших удач в своей жизни.

Иваныч, так мы называли этого человека, по характеру был замкнут, желчно-ироничен и пропитан скепсисом. Когда я узнал его поближе, то понял, что у него для этого были все основания. С момента призыва в 1940 году он служил в войсковой разведке, причем еще до войны успел полазить в приграничных районах вероятного противника. Очевидно, проявил себя, так как к началу войны был уже в распоряжении Москвы. С первых дней войны выполняет в оперативных тылах наступающих немцев задания разведывательного, диверсионного и террористического характера. В 1942 году, возвращаясь с задания "зеленой тропой"* был тяжело ранен (отсюда и шрам). После излечения готовил нелегалов военной разведки и контрразведки. С 1943 года опять на активной разведывательной работе, выполнял задания непосредственно Г.К. Жукова.

Иваныч был человеком для начальства неудобным, да и опалы Жукова (в 1945 - 53 гг. и после 1957 г.) краем ударяли и по Иванычу. Он так и не получил офицерского звания (учиться для этого он категорически не желал, одна из его любимых присказок гласила: "Ученье ума не прибавит, в лучшем случае, даст образование"), несмотря на то, что и после Великой Отечественной войны выполнял специальные задания - во время войны в Корее в 1950-53 гг., в ГДР в 1953 г. и во время путча в Венгрии в 1956 г.. И служил он в нашей части, а не в центральном аппарате, что для специалиста такого класса было, конечно, унизительно.v

Естественно, работа Иваныча не затрагивала области стратегической разведки. Он не соприкасался с разведчиками класса Зорге или Радо. Его епархией была оперативная разведка, диверсии, террористические акции (ликвидации), курьерские функции. Кроме того, в послевоенное время армия не нуждалась в таком количестве разведчиков-нелегалов оперативного звена, как во время ВОВ. Так что наша часть была для него приемлемым "отстойником". Хотя, конечно, обида на судьбу и не только на судьбу у Иваныча имелась - специалист он был действительно уникальный и вполне мог претендовать на большее.

Все наши инструкторы и командиры были ребята лихие, но до Иваныча им было далеко. Он умел все. Нас, салажат, особенно впечатляло как он водил транспортные средства, стрелял и вел рукопашный бой. Он управлял всем, что движется, с автомобилем и мотоциклом вообще творил чудеса. Снайперски стрелял из любых систем стрелкового оружия с обеих рук, из любого положения, под любыми углами, во взаимных перемещениях с мишенью. Не меньше впечатляла в его исполнении и рукопашка.

Было несколько случаев, когда к нам в часть приезжали небольшие группы офицеров специально чтобы с ним "пободаться". Иваныч делал всех. И не только делал, но и в своей желчно-ироничной манере очень доходчиво и подробно объяснял принципиальные и частные недостатки их подготовки.

Дело в том, что он виртуозно владел системой рукопашного боя, созданной в 20-30е годы советской военной разведкой для подготовки своих агентов-нелегалов. Система эта была известна только очень узкому кругу профессионалов. Во время войны ее использовали и для подготовки элитных оперработников СМЕРШ**. К началу 60х годов носителей этой системы оставалось уже очень немного - в результате военных потерь, но главным образом из-за кадровых пертурбаций в аппарате, благодаря чему большая часть оставшихся в живых специалистов была отстранена от подготовки оперсостава, как это случилось с самим Иванычем (все эти объяснения даю со слов моего тренера, но, уверен, что, в целом, картину он изобразил верную).

Иванычу я, что называется, показался. Возможно потому, что был готов тренироваться 24 часа в сутки, случалось даже за счет увольнения. Кое-какая подготовка у меня уже была - служить я пошел с разрядами по самбо и боксу, помноженными на практический опыт хулиганского детства и юности. Через пару месяцев он начал меня выделять, затем мы сдружились, и он предложил тренироваться по индивидуальной программе в свободное от службы время. Это было совсем не то, что он давал другим, и что я знал раньше.

Начал он с небольшой лекции, которую я помню почти дословно: "Подготовить к рукопашной вашего брата - что два пальца обоссать. Вы все молодые здоровые мужики, прошедшие специальный отбор на физическую и психологическую пригодность. Кроме того, ничего не мешает вам поддерживать хорошую боевую форму. Если вам переломать носы и поотрывать уши, красивее вы не станете, но это не помешает использовать вас по назначению. Мозги вам тоже нужны, но не очень много.

Другое дело - нелегал. Для него главное - психологическая выносливость, способность к перевоплощению, аналитические способности, память. Физические качества, во всяком случае в их внешних проявлениях - на последнем месте. Нелегал не должен внешне выделяться из того социального и профессионального слоя, к которому он принадлежит по легенде, в том числе и особенностями физического развития. У вас у всех имеются функциональные признаки***, по которым опытный оперативник определит, что вы - хорошие рукопашные бойцы. Для нелегала это недопустимо, если только не отвечает легенде. Нелегалом может быть человек, чьи физические данные вообще не ассоциируются со способностью вести рукопашный бой.

И, тем не менее, он должен быть надежно защищен. И не от контрразведчиков, если они проводят спланированный захват - здесь силовыми методами можно уйти только, если очень повезет. Защищен он должен быть от эксцессов своего окружения, от криминального нападения, от случайного задержания. Ведь гибель или даже временная неспособность нелегала активно работать ставят операцию на грань срыва.

Кроме того, возможны специальные, "острые" задания. Обычно специальные акции исполняют специальные люди, но может сложиться так, что время не терпит и сработать придется, скажем, беременной бабе или старику-бухгалтеру. Причем, сплошь и рядом, он не имеет права или возможности использовать оружие.

Так что нелегал всегда должен, во-первых, победить, во-вторых, при этом не засветиться, в-третьих, если уж засветился, не стать обвиняемым - попав в тюрьму, пусть даже по уголовному обвинению, работать он не может.

И еще. Ты, например, качаешь "физику" каждую свободную минуту, а нелегала так готовить нельзя. Большая часть времени должна уходить на то, чтобы мозги развивать и специальные знания и навыки усваивать. Да и в работе такой режим не годится. Разве что у тебя маска профессионального спортсмена".

Постепенно я понял, что все, с чем я встречался до этого - только верхушка гигантского айсберга науки рукопашного боя. Что смертельно опасным может быть любой человек - ребенок, женщина, инвалид и старик. Что, в целом, несложными тренировками кто угодно может добиться феноменальных результатов. Что опытный человек практически не может быть "безоружен" - оружием является не только его тело, не только любой предмет, который попадется ему под руку, но и умение правильно вести себя в любой ситуации. Что любая техника, любое оружие без этого умения работает, в лучшем случае, на 50%, а, зачастую, и вообще против хозяина.

Демобилизовался я в 1963 году, а в 1965-м окончил службу Иваныч, и наша работа продолжилась. Еще почти 10 лет почти каждую неделю либо я навещал его, либо он - меня. И опять тренировки.

Мы оттачивали тончайшие нюансы техники, но больше времени отрабатывали, так сказать, психологические приемы и аспекты схватки, решали тактические задачи, которые Иваныч составлял на основании собственного опыта и опыта своих товарищей. Он вдалбливал в меня тренировочные методики, способы развития психофизических возможностей, приемы поддержания высокого психофизического тонуса и многое другое.

Одним из любимых его тренировочных приемов на этом этапе было провоцирование и разрешение криминальных ситуаций.Обычно для этого Иваныч вывозил меня "на 101-й километр". Смысл этого жаргонного выражения теперь, наверное, для многих неясен. Дело здесь вот в чем. В те годы людям, имевшим судимости по серьезным статьям запрещалось селиться в 100 - километровой зоне от Москвы. Милиция следила за этим строго. Естественно, все судимые москвичи и жители ближнего подмосковья устраивались на жительство сразу за этой зоной и процент криминальных личностей в этих местах был очень высок.

Иваныч провоцировал конфликты и разрешал их силовыми либо несиловыми методами. Вел себя так, что только ленивый грабитель или хулиган не покусился бы на такой лакомый кусочек. Выбирал для этого соответствующее время, место и обстоятельства - местные пивные и другие забегаловки, рынки, винные магазины, танцульки, просто места скопления подозрительного люда, ночные электрички. Случалось, ввязывался в карточную игру (здесь он так же был виртуозом), выпивал в более чем сомнительных компаниях. На выпивку он был наредкость крепок - результат специальной тренировки.

Поначалу я был на таких "уроках" просто зрителем, свидетелем, затем его "вторым номером". И в конце концов - самостоятельным действующим лицом. Причем Иваныч всегда давал конкретное задание: нейтрализовать, задержать, убежать или разрядить конфликтную ситуацию тем или иным путем. НЕКОТОРЫЕ ИЗ ЭТИХ МЕТОДИК ДАЮТСЯ В ЗАКРЫТОЙ ЧАСТИ САЙТА. Если я выкручивался из этих эпизодов не самым рациональным образом, во время "разбора полетов" наглядно и весьма чувствительно показывал, что меня ожидало, если бы противная сторона действовала более грамотно.

Незадолго до смерти Иваныч сказал: "Я дал тебе все, что знаю сам о рукопашке. Таких, как я остались единицы - на фронте процент потерь среди оперсостава разведки и контрразведки был одним из самых высоких, даже выше, чем у летчиков-истребителей, примерно на уровне танкового десанта. Молодые да шустрые нас оттеснили, а опыта-то у них нет - его из книг не вычитаешь и на учениях не добудешь. Так что все это, наверное, скоро забудется".

И, глядя на ребят, которые сейчас тренируют, я убеждаюсь в его правоте.

"Что имеем, не храним, потерявши - плачем". Это о нас. Мы это здорово умеем.

_____________________________
* Этим термином в советской военной агентурной разведке обозначался переход агентом линии фронта, границы для выполнения задания или возвращение после выполнения задания по земле, а не воздушным или водным путем. Он не связан с растительностью - идти, возвращаться "зеленой тропой" (варианты - "осуществлять зеленую тропу", "тропить зеленку") можно и в пустыне, и на снежной равнине, и в лишенных растительности горах.

** О СМЕРШе рассказывают разные небылицы, вплоть до того, что это была организация для осуществления государственного террора, в том числе и за рубежом. В действительности так называлась советская военная контрразведка в 1943-46гг. Официальное полное наименование: Контрразведка СМЕРШ НКО СССР. В структуру Генштаба входило Главное Управление контрразведки (ГУКР СМЕРШ). Считается, что название СМЕРШ - сокращение от слов: "смерть шпионам" - было предложено непосредственно И.В. Сталиным. До 1943г. и после 1946г. контрразведывательная деятельность в Вооруженных Силах СССР осуществлялась ЧК - ГПУ - ОГПУ - НКВД - НКГБ - МГБ - КГБ. Только эти три года контрразведывательная служба в армии и флоте входила в структуру Народного Комиссариата Обороны, правда подчинялась непосредственно Сталину как Верховному Главнокомандующему. Военная разведка и военная контрразведка не дублировали друг друга, хотя контрразведка и вела закордонную и зафронтовую работу, в частности, по агентурному проникновению в разведывательные органы противника. Занималась она и ликвидацией предателей и изменников. Как одна, так и другая служба имели свои специфические системы подготовки оперсостава, в том числе и рукопашной подготовки. По словам моего тренера, в ходе войны выяснилось, что рукопашная подготовка оперативников контрразведки не полностью удовлетворяла командование, поэтому практиковалось привлечение инструкторов военной разведки к рукопашной подготовке контрразведчиков.

*** Функциональные или динамические признаки - здесь устойчивые, привычные движения, по которым можно идентифицировать человека и которые, в совокупности с другими признаками личности, позволяют опознать фигуранта, а так же судить о его профессии, навыках, умениях.